Пчелиный праздник

Соловецкие чудотворцы, святые Зосима и Савватий, издревле считаются покровителями пчел и заступниками всех православных пчеловодов. Существует даже легенда, что до времени жизни этих святых, на Руси совсем не было пчел, и что они первые принесли эту «божью работницу» из земли Египетской, где разводили пчел окаянные измаильтяне. По наущению Божьему, говорит легенда, Зосима и Савватий набрали пчелиных маток, заключили их в тростниковую палочку и отправились из Египта в православную Русь. Святым угодникам сопутешествовал архангел Гавриил, который поднял в земле Египетской всю пчелиную силу и повелел ей лететь за угодниками Божьими в Русскую землю. Измаильтяне же, когда увидели, что пчелы оставляют их горы и целым облаком вьются над головой удаляющихся чужестранцев, пустились в погоню и скоро настигли святых Зосиму и Савватия. Однако архангел Гавриил не попустил, чтобы Божьи угодники потерпели от руки нечестивых и, когда стала приближаться погоня, велел подальше бросить тростниковую палочку. Таким образом, при обыске окаянные измаильтяне ничего не нашли, и святые угодники невредимыми пришли в Русскую землю и принесли свою тростниковую палочку с пчелиными матками. Это предание хорошо было известно верующим пчеловодам, которые не только имели на пчельниках икону святых Зосимы и Савватия (отчего и улей, к которому была прикреплена икона, назывался «зосимою»), но придумали даже особую молитву, с которой обращались к своим покровителям и без которой ни один пчеловод не начинал никакого важного дела в своем пчелином хозяйстве: «Зосима и Савватий, помилуйте своими молитвами меня, раба Божьего (имя), во дворе или в лесу, на пчельнике, и пчел молодых и старых, на выстановке, во всяком году, во всяком месяце, в четверти и полчетверти». Повсеместно в день святого Зосимы (17 апреля по ст. ст.), когда на пчельник выставляются ульи, крестьяне-пчеловоды служили молебны «пчелиному Богу»: богатые приглашали духовенство служить молебен на пчельнике, чтобы сам батюшка окропил ульи святой водой, бедные же молились в церкви и затем сами кропили крещенской водой свои пчельники. В этот же день приносили в церковь мед для освящения и почти повсеместно кормили пчел благовещенской просфорой. Благочестивая старина советовала дважды в году служить на пчельниках молебны Зосиме-Савватию: по весне, когда ульи выносятся из омшаника на вольный воздух, и осенью – в один из дней «пчелиной девятины» (с 19 по 27 сентября по ст. ст.), когда пчел убирают на зимний покой. «Милостивый Спас всяку душу спасает, Зосима-Савватий пчелу бережет!» – говорили пчеловоды. «Без Бога не до порога, а без Зосимы-Савватия – ни до улья!», «Что у пчелы в соту – то Зосима-Савватий молебен поет!», «Зосима-Савватий вместе с пчелой Богу свечку лепит, Пресвятой Троице дом строит!», «Зосима-Савватий цветы пчеле ростит, в цвет меду наливает!» В таких словах определяет народ значение соловецкой двоицы для пчеловода, приговаривая: «Ты мед-то ломай, да об Зосиме-Савватии вспоминай!», «Без Савватия-Зосимы рой пролетит мимо (пчельника)!», «Рой роится – Зосима-Савватий веселится!» Прибегая к заступничеству соловецких покровителей пчелиного хозяйства, водящий пчелу хозяин твердо помнил вещее слово умудренных опытом предков, гласящее, что святая двоица Зосима-Савватий помогает только благочестивым, соблюдающим отеческие заветы людям. «Злому-нераведному лучше не водить пчелы!» – говорили в посельской Руси, считавшей пчеловодство делом угодным Богу, но одновременно с этим не советовавшей приступать к нему с загрязненной грехом душой. «У праведного рой за роем роится, у грешного последняя пчела переводится!», «К доброй душе и чужая пчела роем прививается!», «Подходи к пчеле с кроткими словами, береги пчелу добрыми делами!», «Пчела на злого хозяина Богу жалуется!», «Доброго человека и пчела не жалит!», «Вору-грабителю и от пчелы в соту одна горькая хлебина!» – можно было услыхать от любого пасечника. День святого Савватия праздновался 27 сентября (по ст. ст.), когда ульи в большинстве губерний Центральной России укутывались на зиму. Этот день точно так же считался праздничным для пчеловодов, которые не только сами молились Божьему угоднику, но еще охотнее заставляли молиться детей, так как пчелиный промысел считался одним из тех, которые требуют нравственной чистоты и праведной жизни перед Богом. А так как дети до 12 лет считались у крестьян как бы безгрешными, то и молитва их признавалась очень угодною Богу. «Дай, Господи, чтобы пчелки водились, мед носили и не умирали», – так, повторяя за родителями слова молитвы, шептали крестьянские дети на всех наших пчельниках, кланяясь и крестясь перед образом Соловецких чудотворцев.